— Проект был задуман в январе 2013 года, примерно в середине февраля уже была определена его концепция, и в марте я оказался во Владивостоке, где встречался с руководителями нескольких рыбодобывающих и рыбоперерабатывающих компаний. Большого энтузиазма по поводу съемок фильма у этих людей не наблюдалось, и их можно понять, потому что это очень большие хлопоты. Поэтому большинство руководителей компаний говорили: «Да, мы не против, но поймите правильно: это сопряжено с очень большими сложностями».

После того как я изложил концепцию фильма Александру Ефремову, генеральному директору компании «Южморрыбфлот», он сказал только два слова: «Сайра. Август». Чтобы прояснить ситуацию, я переспросил его: «Что-что?», и Ефремов повторил: «Сайра. Август».

Сначала я решил, что Александр, быть может, у себя в блокноте где-то что-то помечает, и поэтому у него сайра в августе. Но Ефремов далее добавил: «Иван, поверьте, это одна из самых зрелищных рыбалок, которые существуют вообще в мире и на Дальнем Востоке в частности, — вы не пожалеете».

На мои слова о том, то в съемочной группе несколько человек, их нужно будет как-то разместить на судне, подготовить дополнительные спассредства, документы, Александр Ефремов снова повторил: «Сайра. Август».

Понимаете, беда российского государства заключается в том, что громких слов много, но, когда дело доходит до непосредственной реализации, как-то все замалчивается. Многие предпочитают забывать о словах, которые произносили.

Александр Владимирович оказался человеком не просто слова — он приложил к созданию фильма массу сил. Я понимаю, что это связано с тем, что отец его ходил в море, был капитаном, — он впитал в себя эту морскую стихию, и ему очень хотелось рассказать о людях этой сложной, опасной и очень нужной профессии. В этом наши интересы совпали, и впоследствии мы очень плодотворно сотрудничали.

Одно дело — нас отправить в море, так у нас еще была целая история с возвращением обратно. Случилось так, что прошлый август был очень жарким и температура воды еще не успела упасть настолько, чтобы косяки сайры пришли в большом, необходимом количестве, поэтому рыбалка была первые несколько дней, мягко говоря, не самая удачная. Впоследствии, конечно, все наладилось, но все равно было потеряно время.

У рыбаков четкий график — каждое утро «Калиновка» приходит, как и другие суда, и сдает свой улов на «Залив Восток». Далее уже большой транспорт идет и собирает рыбу с нескольких баз, а СТР возвращается на добычу. Во всяком случае, так было задумано. Но, как говорят рыбаки, рыба — дело водяное, загадывать здесь невозможно. Именно так и получилось.

Наша съемочная команда прибыла на СТР «Калиновка» спустя четыре дня после начала лова (все это время мы шли до места лова), еще семь дней шла рыбалка, и мы оказались в ситуации, когда уже некуда бежать. Мы не могли находиться на судне до бесконечности. Конечно, это можно снимать месяц и даже два, но есть определенный бюджет, в который мы должны были уложиться. Именно поэтому нас, можно сказать, оттуда эвакуировали — высадили на Шикотане, забронировали нам билеты на теплоход «Игорь Фархутдинов», который доставил нас в Южно-Сахалинск, оттуда мы перелетели во Владивосток — здесь нам нужно было еще проводить досъемки.

Интересно то, что, когда мы прибыли на судно, у экипажа не было особого энтузиазма по поводу проведения этих съемок — многие просто не понимали, зачем это нужно. Некоторые члены экипажа даже думали, что будет сниматься какое-то неправдивое кино, но меньше чем за сутки все изменилось. Когда мы уходили — высаживались на Шикотане, нас провожал весь экипаж, включая трех собак — Герду, Эрика и Джека, — все они высыпали нас провожать со слезами на глазах. Не было ни одного человека, который бы сказал: «Ну наконец-то они ушли». Ничего подобного.

Мы ни к кому не лезли с расспросами и никому не надоедали, а просто установили камеры на судне — их было у нас порядка десяти штук. Возможно, отчасти из-за этого у нас с экипажем сложились доверительные отношения. И в процессе съемок люди раскрылись. Наш фильм — это человеческие истории, и некоторые кадры мы делали уже на берегу, снимали членов семей рыбаков. После двух или трех дней досъемок во Владивостоке мы улетели в Москву.

Это был не первый мой опыт выхода в море — до похода на «Калиновке» мы еще производили съемки на Байкале и в Баренцевом море, уходили тоже примерно на неделю. Я хочу сказать лишь, что дьявол кроется в деталях: если ты уходишь на неделю с экипажем и возвращаешься назад — это одно. А когда ты уходишь с людьми, которые не увидят родные берега несколько месяцев, — это, конечно, сильно впечатляет. В долгих рейсах люди пытаются постоянно себя чем-то занять, чтобы время шло быстрее, чтобы не думать о том, что нет близких, родных рядом.

Так как мы были с экипажем всего несколько дней, я не могу сказать, что побывал в шкуре рыбака. Я только прикоснулся к ней. Да, в Москве мне кто-то говорил полусерьезно-полушутя, мол, ты уже морской волк, — ничего подобного. Я и в подметки не гожусь тем ребятам, которые уходят и, подчас рискуя жизнью, работают в открытом море. Мы-то только снимали, а они и ловушку тянули, и ремонтировали сломавшийся рыбонасос, и делали какие-то прочие вещи. Но я могу сказать одно: было видно, с каким энтузиазмом все эти трудности преодолевались.

Мне кажется, самое главное, исключительно удачное стечение обстоятельств именно в том, что на «Калиновке» очень профессиональная команда и они прекрасно понимают, что на берегу не менее профессиональная команда управленцев. Бывает такое, что управленец хороший, а низовое звено — оно подводит. Бывает такое, что люди вышли в море, наловили рыбу, а ее не могут здесь продать по нормальной цене, реализовать. А здесь такой удачный симбиоз — команды профессионалов, которые отлично работают вместе, сообща.

Я искренне желаю компании удачи. Не потому, что она нам помогла, а потому, что я смотрю вокруг и вижу, что, когда никто и ничем не хочет заниматься, дело так и будет угасать — суда будут стоять, они будут гнить, ржаветь, их будут отправлять на металлолом в Японию, а здесь-то другое. Вот плавбаза «Всеволод Сибирцев» вернулась в Россию — это значит, что добыча рыбы будет больше и люди получат работу, значит, здесь будет жизнь. Это просто: не будет работы — не будет жизни.

В фильме очень важен лейтмотив. Не случайно у нас один из героев — это молодой парень, который решил себя попробовать в рыбацком деле. Фильмом «Люди воды» мы хотели сказать, что молодые должны идти добывать рыбу. Потому что, если не будет подпитки молодыми кадрами, если не популяризировать профессию рыбака, мы будем есть искусственно выращенную китайскую резину. А из моря мы получаем натуральное, экологически чистое сырье, которое в ходе обработки становится высококачественным продуктом. Но чтобы это у нас было, нужны кадры.

Рыбацкое ремесло — это очень тяжелый труд, и рыбаки болеют за свое дело всей душой. Рыбацкое ремесло — это очень нужный труд. Ведь куда же мы без рыбы?